Чехов допил шампанское, улыбнулся и умер…
Произошло это почти 118 лет назад в Баденвайлере, в Германии, где великий русский классик находился на курортном лечении. Великий русский… До недавнего времени можно было смело сказать – мировой классик! Его пьесы ставились по всему земному шару, а рассказами зачитывались поклонники в разных странах на разных языках. Уверен, любой курс мировой литературы в любом более-менее приличном университете во всем мире не обходился без изучения произведений Антона Палыча. Почему? Все очень просто! Потому что Чехов писал о людях, а они одинаковы в любое время, в любом месте, любой национальности и, прибавлю от себя, даже любого возраста…
Были… До недавнего времени…
И сейчас, господа, Чехов умер второй раз. Ведь он, несомненно, продолжал жить в своих произведениях, был рядом, рассказывал людям о том, какие они – простые и сложные, робкие и дерзкие, любящие и ненавидящие – ЛЮДИ! И вдруг – бах! – некоторые из них решили, что раз он русский писатель, то его, как писателя, быть не должно, и запретили!
Я не хочу разбирать причины этого запрета. Каковы бы они не были, сам запрет – суть глумление над памятью великого человека, его ментальное убийство, танец на костях. Потому как нет страшнее казни для писателя, чем предание остракизму его произведений! Тем более – после века мирового признания! Право, невероятно обидно. Чехов этого не заслужил.
В настоящее время киноиндустрия в России замерла в нерешительности. Куда идти? Что снимать? О чем говорить со зрителем? Многие знакомые режиссеры находятся в творческом тупике и депрессии. Уверен, подобное же творится и в прочих культурных ипостасях – драматургии, поэзии, прозе… Что же делать? Ответ, как мне кажется, лежит на поверхности…
Надо, друзья, словно Чехов, обернуться к людям и спокойно, иронично, по-доброму рассказать им о любви, о дружбе, о вере, об их людских страстях и пороках, но так, чтобы после этого рассказа людям не захотелось им предаваться, а захотелось стать лучше, чище, добрее и светлее. Тем самым, надеюсь, мы сможем вернуть русской литературе, кино, да вообще – русской культуре в принципе – былое мировое признание. Задача непростая, но, как говорил другой классик: «Не оставляйте стараний, маэстро! Не убирайте ладоней со лба!»
